Владимир Путин подписал закон, который позволяет россиянам с ВИЧ и вирусом гепатита С усыновлять проживающих с ними детей. Теперь суды смогут отступать от Семейного кодекса, где перечислены заболевания, при которых люди не могут быть усыновителями или опекунами. Разбираемся, что поменяется в жизни ВИЧ-положительных россиян.

depositphotos/Satura_

На законных основаниях

Прежде чем закон попал на подпись президенту, 22 мая его одобрил Совет Федерации. А 21 мая приняла в третьем чтении Госдума.

Нововведение вносит корректировки в Семейный кодекс РФ. По нему приемными родителями не могут стать в том числе люди с туберкулезом, со злокачественными новообразованиями, наркоманы, токсикоманы и алкоголики. В этом же списке были и граждане с ВИЧ и гепатитом С.

Однако в 2018 году Конституционный суд откликнулся на жалобу одной ВИЧ-инфицированной женщины и установил, что запрет на усыновление детей больными ВИЧ или гепатитом С, если ребенок уже живет с ними из-за семейных обстоятельств, неконституционен. А в Семейный кодекс были внесены соответствующие поправки.

Кроме того, еще в 2017 году в СМИ появилась информация о планах Минздрава разрешить ВИЧ-инфицированным россиянам усыновлять детей или брать их под опеку.

В ведомстве тогда рассказали, что нововведение предусмотрено Государственной стратегией противодействия распространению ВИЧ-инфекции в стране на период до 2020 года.

В этом документе отмечается, что в обществе нужно сформировать среду, которая бы исключала дискриминацию людей с вирусом иммунодефицита.

В мечтах о детях

Суд в Балашихе разрешил ВИЧ-инфицированной женщине усыновить ребенка

Принятию закона предшествовали несколько судебных процессов, привлекших к себе внимание СМИ. Так, семейная пара из Балашихи долго не могла завести детей. В 2012 году отчаявшаяся женщина обратилась в медицинское учреждение, но вместо помощи была заражена ВИЧ и гепатитом С. В итоге она окончательно утратила возможность стать матерью.

На помощь паре пришла сестра зараженной женщины. В 2015 году она выносила и родила малыша, который генетически приходился ребенком ей и мужу больной.

Но когда бесплодная мать решила усыновить кроху, ей отказали из-за ВИЧ-инфекции. Женщине пришлось судиться за право стать матерью выношенного для нее ребенка. Все это время малыш жил с ней.

Наконец, после вмешательства в 2018 году Конституционного суда ей разрешили усыновление.

Похожая ситуация около 10 лет назад сложилась в Казани, где ВИЧ-положительной женщине не давали усыновить двух родных братьев после смерти родителей. При этом у нее уже были двое собственных детей.

Портал мэра и правительства Москвы

Реакция общества

Некоторые россияне отнеслись к новому закону настороженно. «Бедные дети! А если ВИЧ-инфицированный родитель умрет года через два? Опять в детский дом? И ведь этим легко заразиться», – возмущается в одной из социальных сетей Елена.

Ее мнение поддержал пользователь Ильдар, задавшийся вопросом, сколько лет живут люди с ВИЧ и гепатитом С. «Полстраны теперь будет инфицированных», – убежден Лев.

Двадцать первый век на дворе, у всех есть интернет с доступом к полезной информации, а у нас как в темные века считают, что ВИЧ и гепатит чуть ли не по воздуху передаются. Стыдно за людей.

Лайма

пользовательница интернета

Еще одна женщина возразила противникам нового закона, что современная терапия позволяет больным «жить долго и полноценно». И болезни в быту незаразны.

«Мне 23, у меня четыре родных брата и две сестры. Когда мне было 15 лет, родители взяли приемных детей. Я болен ВИЧ с одного года из-за переливания зараженной крови. По сей день в семье не было ни одного случая заражения от меня. Так что теперь, мне нельзя, по-вашему, оформлять приемную семью?» – написал Радимир.

Все как у всех

Директор Федерального методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом Вадим Покровский заверил, что «в быту ВИЧ действительно не передается». «Тут не должно быть никакого беспокойства.

Есть еще волнения, что родители с этой болезнью рано умрут и ребенок осиротеет. Но сейчас средства лечения от ВИЧ-инфекции, которыми обеспечивает пациентов наше государство, достаточно эффективны.

Средняя продолжительность жизни таких людей теперь такая же, как и у всего остального населения», – уверен эксперт.

Он подчеркнул, что органам опеки важно смотреть, пьет человек, употребляет наркотики или нет. А сама ВИЧ-инфекция, по его мнению, не может никаким образом быть фактором, ограничивающим права больных. «Если ребенка хотят усыновить добропорядочные люди, и у них только ВИЧ, то их ни в чем ограничивать не надо», – отметил директор центра по борьбе со СПИДом.

Даже если не принимать профилактических мероприятий, риск рождения больного ребенка у родителей с ВИЧ невелик: не более 35 процентов. Сегодня беременным инфицированным женщинам дают препараты, которые сводят риск рождения ребенка с ВИЧ к нулю. А сейчас создался парадокс. Рожать детей ВИЧ-положительным можно, а усыновлять – нет.

Вадим Покровский

директор Федерального методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом

depositphotos/VitalikRadko

Покровский считает, что в стране есть «психологический порог», через который еще предстоит перешагнуть. «Сейчас ВИЧ уже достаточно изучен, его можно отнести к категории малоопасных заболеваний. Достаточно просто объяснять людям, как не заразиться», – констатировал эксперт.

В свою очередь, депутат Госдумы от «Единой России», доктор медицинских наук и замглавы думского комитета по охране здоровья Николай Говорин подчеркнул, что принятие нового закона давно назревало, этот вопрос «обсуждался на заседании комитета». Он также считает, что парламентариям стоит пойти дальше и разрешить гражданам с ВИЧ усыновлять не только уже проживающих с ними детей.

Мы гарантируем, что ВИЧ-инфицированные не представляют угрозы для детей. Риска заражения в быту нет. Мне кажется, что ограничений в праве на усыновление для инфицированных граждан быть не должно. Им нужно позволить усыновлять детей из разного рода социальных приютов, интернатов.

При этом, по его словам, стигматизация больных ВИЧ и гепатитом С в обществе сильно их травмирует. Поэтому важно проверять их психическое здоровье перед усыновлением. Депутат подчеркнул, что сегодня неинфицированных потенциальных родителей также проверяют психологи и психиатры.

По словам Говорина, большая часть заразившихся ВИЧ – люди, которые ведут нормальный образ жизни, не употребляют наркотики и получили вирус через гетеросексуальные половые контакты.

«Когда человек социально полезен, психически здоров, но, к сожалению, в такую ситуацию попал (заразился ВИЧ. – Прим. ред.), дополнительно его ущемлять и ограничивать в правах неправильно. Нужно относиться к таким людям как к обычным гражданам.

Тем более, что сегодня наука доказывает, что риска заражения детей нет», – уверен парламентарий.

Правда и мифы о ВИЧ

depositphotos/zhykova

Директор Федерального методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом Вадим Покровский посетовал, что многие люди до сих пор не знают, как передается болезнь.

«Заразиться ВИЧ можно через шприцы и незащищенный секс. К сожалению, у нас принято думать, что болезнь может передаться только при случайном половом контакте. Часто люди начинают совместную жизнь, думая, что партнер здоров. Так и заражаются. Прежде чем отказаться от средств предохранения, заводить детей, важно сначала обследоваться обоим», – считает Покровский.

Он подчеркнул, что можно «с ВИЧ-инфицированными обниматься». Через посуду, пищу, предметы или воздух болезнь не передается. Эксперт добавил, что почему-то многие боятся, будто ВИЧ переносят комары, но это не так.

«К сожалению, сейчас во всем мире есть дискриминация людей с ВИЧ. Важно, чтобы люди перестали умирать от СПИДа. Еще нужно, чтобы прекратились новые случаи заражения. Если все будут обучены и не будут рисковать, то все будут здоровы. И лечить никого не придется. Также необходимо стремиться к устранению дискриминации ВИЧ-положительных людей», – заключил Покровский.

Как усыновить ребенка с ВИЧ-положительным статусом?

Как усыновить ребенка с ВИЧ-положительным статусом?

Среди малышей, живущих в детских домах, есть и ВИЧ-позитивные. Стоит ли потенциальным усыновителя бояться диагноза «ВИЧ-инфекция»?

По статистике, около пяти процентов ВИЧ-положительных матерей отказываются от своих детей еще в роддоме. После прохождения необходимого медицинского обследования «отказники» попадают в дом ребенка – обычный или специализированный.

Из-за сложившихся в обществе стереотипов, вызванных страхом перед ВИЧ и отсутствием информации об этом заболевании, в период с 1991 до 2005-06 гг. только один ВИЧ-позитивный ребенок из ста находил свою семью.

Однако за последнее время ситуация изменилась. За последние 5–6 лет усыновлены или взяты под опеку более 50% ВИЧ-инфицированных детей. Нет ни одного случая возврата ВИЧ-позитивного ребенка в сиротское учреждение.

Некоторые семьи опекают 2 и более ВИЧ-инфицированных малышей.

Не бойтесь

При своевременном и правильном лечении дети с ВИЧ-позитивным статусом живут долгой и полноценной жизнью: получают образование, находят интересную работу, женятся и радуют родителей здоровыми внуками.

И их развитие ничем не отличается от развития остальных детей и во многом зависит от того, что готовы им дать их родители.

ВИЧ-позитивные дети не представляют никакой опасности для остальных членов семьи, а процедура оформления необходимых документов для усыновления является стандартной и занимает не более 1 месяца.

Запомните: ВИЧ не передается при бытовых контактах, при условии, что в семье соблюдаются обычные правила гигиены. Поэтому малыш, живущий с ВИЧ, не представляет никакой опасности для других детей и взрослых.

Для людей, думающих об усыновлении, на первом месте должен быть сам малыш: его внешность, характер, поведение. ВИЧ – это особенность ребенка, которой не надо бояться и к которой можно приспособиться.

В основном это касается необходимости постоянного медицинского наблюдения ребенка в СПИД-центре и лечения. При соблюдении рекомендаций лечащего врача ребенка эти особенности быстро станут привычными и не нарушат обычный уклад жизни.

Не думайте, что уход за таким ребенком потребует огромных денежных средств: закон гарантирует бесплатное лечение ВИЧ для всех категорий граждан.

Более того, являясь, в соответствии с законодательством РФ инвалидами детства, ВИЧ-инфицированные дети пользуются всеми льготами, представленными для этой категории пациентов.

В настоящее время можно оформить социальное пособие однократно до 18 лет ребенка. Будет начислено ежемесячное денежное пособие, оформлены льготы для опекунов.

К чему надо быть готовым?

Не поддавайтесь первому порыву. Забота о ВИЧ-позитивном ребенке требует дополнительных сил и времени.

Вам будет необходимо постоянно наблюдать за состоянием здоровья малыша и приезжать на осмотр в Центр профилактики и борьбы со СПИДом, в котором ребенок будет состоять на учете пожизненно.

Кроме того, вы будете ежедневно давать ему препараты антиретровирусной терапии, которые позволят снизить вирусную нагрузку и поддержать иммунитет ребенка. Жесткое расписание приема лекарств надо тщательно соблюдать – отклонение от него снижает эффективность лечения, может привести к ухудшению состояния здоровья и даже гибели ребенка.

ВИЧ-позитивный ребенок безопасен для окружающих, при отсутствии иммунодефицита переносит все заболевания как другие дети, однако дети с иммунодефицитом (СПИДом) болеют более часто и тяжелее, чем их не ВИЧ-инфицированные сверстники.

У вас есть хороший пример: огромное количество родителей по всей стране растят своих малышей, живущих с разными хроническими заболеваниями, к которым относят и ВИЧ, занимаясь не только их воспитанием, но и лечением.

Рассказать о диагнозе

Со временем вам придется рассказать ребенку о его ВИЧ-положительном статусе. Отношение ребенка к своему ВИЧ-статусу во многом зависит от того, как к нему относятся родители. Поэтому постарайтесь сами узнать о ВИЧ как можно больше из достоверных источников.

Специалисты рекомендуют рассказать ребенку о диагнозе как можно раньше – ведь малыш захочет узнать, зачем ему надо ежедневно принимать лекарства, а подросток должен понимать свою ответственность перед потенциальным партнером.

Раскрыть диагноз ВИЧ-инфекции могут сами родители или психологи СПИД-центров. Существуют специальные программы для работы с ВИЧ-инфицированными детьми и их родителями по оглашению диагноза и дальнейшего консультирования по мере необходимости.

Право на сохранение тайны

Вас может волновать проблема раскрытия диагноза ВИЧ-положительного ребенка. У него есть право на сохранение диагноза в тайне. Оно позволяет ребенку уберечься от негативного отношения окружающих, вызванного отсутствием информации или страхами.

В законодательстве нашей страны есть пункт, согласно которому наличие ВИЧ-инфекции у ребенка не может служить основанием для отказа в его приеме в образовательные учреждения или исключения их них.

Если малышу позволяет здоровье, он может посещать кружки, спортивные секции, музыкальные школы и факультативы, так как он не представляет инфекционной опасности для других детей или персонала учреждения.

При поступлении в школу или детский сад от родителей не требуется сообщать диагноз ребёнка, и ни одно официальное лицо не может потребовать от родителей справки об отсутствии или наличии ВИЧ-инфекции или заставлять родителей раскрывать диагноз ребенка.

А чем поможет государство?

Права ребенка, живущего с ВИЧ, регламентируются Федеральный законом от 30 марта 1995 г. N 38-ФЗ «О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)».

Согласно его третьей главе, ВИЧ-позитивные дети приравниваются по статусу к детям-инвалидам и имеют права на те же льготы до наступления 18 лет. Кроме того, малыши в полном объеме бесплатно обеспечиваются препаратами для АРВ-терапии в Центрах профилактики и борьбы со СПИДом по месту жительства.

ВИЧ-инфицированным позволят усыновлять под наблюдением

Российские власти намерены снять ограничения для ВИЧ-инфицированных, большинство из которых в настоящий момент не могут усыновить или взять под опеку ребенка — это позволено лишь тем, кто уже в течение некоторого времени жил с ребенком, как правило, родственникам. Правительство планирует разрешить усыновление всем людям с ВИЧ, но при соблюдении ряда условий. В частности, претендент должен находиться на диспансерном наблюдении врача-инфекциониста более одного года и иметь определенные показатели состояния иммунной системы.

В распоряжении “Ъ” оказался разработанный Минздравом проект постановления правительства РФ «О внесении изменений в перечень заболеваний, при наличии которых лицо не может усыновить ребенка, принять его под опеку, взять в приемную или патронатную семью». Документ будет опубликован на федеральном портале проектов нормативных актов regulation.gov.ru в ближайшие дни после согласования текста с общественными организациями и экспертами.

Проект документа планировалось представить до конца второго квартала 2018 года — этот срок был указан в плане мероприятий по реализации госстратегии по противодействию распространения ВИЧ-инфекции в РФ. Однако тогда документ представлен не был.

В Минздраве это объяснили «широкой дискуссией в профессиональном сообществе». При этом, например, главный внештатный специалист по ВИЧ-инфекции Минздрава РФ Евгений Воронин в интервью “Ъ” отмечал, что «поддерживает возможность усыновления».

«Сейчас ВИЧ-инфекция — это хроническое заболевание, человек должен наблюдаться всю жизнь и получать пожизненную терапию,— говорил он.

— Но если он получает антиретровирусную терапию, у него не определяется вирусная нагрузка, нормальное состояние иммунной системы, он нормально себя чувствует, хочет дать ребенку свое внимание и заботу, почему мы должны его в этом ограничивать?»

Ограничения на усыновление детей людьми с ВИЧ содержатся в перечне заболеваний, утверждаемом правительством: помимо ВИЧ-инфекции туда входят гепатит C, туберкулез, злокачественные новообразования, психические расстройства, наркомания, токсикомания, алкоголизм, а также заболевания и травмы, приведшие к инвалидности I группы.

Вместо пересмотра перечня в середине 2019 года был принят «половинчатый» закон, разработанный Министерством просвещения РФ: он разрешал усыновление и опеку ВИЧ-инфицированными, если ребенок уже долгое время проживал с потенциальными приемными родителями или, например, бабушками и дедушками. Эта норма была разработана после решения Конституционного суда, вынесенного в июне 2018 года в пользу семейной пары из Подмосковья, где приемный ребенок воспитывался с рождения в течение нескольких лет.

В документе же, разработанном Минздравом, предлагается новая редакция перечня заболеваний, «при которых лицо не может усыновить (удочерить) ребенка, принять его под опеку (попечительство), взять в приемную или патронатную семью, утвержденного постановлением правительства Российской Федерации от 14 февраля 2013 года».

Так, для лиц с ВИЧ-инфекцией в качестве препятствия для усыновления названо «нахождение на диспансерном наблюдении у врача-инфекциониста менее одного года, определяемая вирусная нагрузка, уровень CD4+ лимфоцитов менее 350 клеток/мл (показатель состояния иммунной системы.— “Ъ”)». Для людей с ВИЧ-инфекцией, с которыми ребенок уже проживает «в силу уже сложившихся семейных отношений», усыновление возможно «без учета указанного противопоказания».

В пояснительной записке к проекту постановления правительства также напоминается о решении КС и приводится заявление Объединенной программы ООН по ВИЧ/СПИДу и Международной организации по миграции об ограничениях права на передвижение в связи с ВИЧ/СПИДом о том, что «наличие у лица ВИЧ-инфекции не должно рассматриваться в качестве создающего угрозу для здоровья населения»: «Вирус иммунодефицита человека, хотя он и является инфекционным, передается не в результате присутствия инфицированного лица в стране или при случайном контакте через воздух либо общие носители, такие как еда или вода, а через конкретные контакты, которые почти всегда являются частными». Однако, отмечается в документе, «контакт усыновителя с усыновленным в силу того, что они проживают в одном пространстве и что усыновитель осуществляет за усыновленным уход и заботится о нем, объективно может оказаться ближе, чем обычные контакты через воздух, еду и воду»: «Законодатель вправе проявлять определенную осторожность в регулировании вопроса об усыновлении при наличии у усыновителя ВИЧ-инфекции и/или гепатита C… Установленное в системе действующего правового регулирования ограничение на усыновление детей соответствующей категорией лиц… направлено на то, чтобы не подвергать здоровье усыновляемых детей чрезмерному риску со стороны усыновителей, что в целом отвечает конституционно значимой цели — защите прав и законных интересов ребенка».

«В связи с изложенным, специалистами в области лечения и профилактики ВИЧ были выработаны критерии, при которых усыновление, принятия под опеку или в патронатную семью не несет риска для ребенка или самого лица с ВИЧ-инфекцией»,— объясняется в пояснительной записке наличие новых ограничений в перечне.

Валерия Мишина

Кс запретил отказывать вич-инфицированным усыновлять детей только на основе диагноза

Конституционный Суд вынес Постановление № 25-П от 20 июня 2018 г. по делу о проверке конституционности подп. 6 п. 1 ст. 127 Семейного кодекса РФ и п. 2 Перечня заболеваний, при наличии которых лицо не может усыновить (удочерить) ребенка, принять его под опеку (попечительство), взять в приемную или патронатную семью. 

Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба состоящих в браке гражданина К.С. и гражданки Р.С.

По мнению заявителей, оспариваемые ими нормативные положения понимаются в правоприменительной практике как позволяющие отказывать гражданам, страдающим инфекционными заболеваниями, в том числе ВИЧ-инфекцией и гепатитом С, в усыновлении ребенка только на основании диагноза без учета иных факторов и тем самым противоречат Конституции РФ.

Из постановления следует, что К.С. и Р.С. проживают и зарегистрированы в одной квартире вместе с несовершеннолетним С., который был рожден в 2015 г. родной сестрой Р.С. в результате процедуры искусственной инсеминации и биологическим отцом которого является К.С.

Конституционный Суд установил, что Р.С. обратилась в суд с заявлением об усыновлении С. В нем она указала, что в 2012 г.

при нахождении в медицинском учреждении была заражена ВИЧ-инфекцией и гепатитом С, от лечения не уклонялась, ребенок с рождения проживает вместе с ней и ее супругом.

В судебном заседании был представлен нотариально заверенный отказ биологической матери от родительских прав в отношении С., а К.С., привлеченный к участию в деле в качестве заинтересованного лица, поддержал требование супруги. 

Однако суд оставил заявление без удовлетворения, сославшись на заключение о результатах медицинского освидетельствования, согласно которому у Р.С. выявлено заболевание, препятствующее усыновлению, и на заключение органа опеки и попечительства, полагавшего усыновление ею ребенка не отвечающим его интересам. Суд апелляционной инстанции оставил это решение без изменения.

В постановлении упоминается о том, что Семейный кодекс РФ определяет в ст.

127 круг лиц, которые могут быть усыновителями, исключая из него некоторые категории граждан, в том числе лиц, которые имеют заболевания, указанные в Перечне, установленном Постановлением Правительства от 14 февраля 2013 г. № 117. Согласно п.

2 Перечня, препятствием для усыновления ребенка служат инфекционные заболевания до прекращения диспансерного наблюдения в связи со стойкой ремиссией, при этом они не конкретизируются.

Исходя из этого, отметил КС РФ, суды при разрешении вопросов об усыновлении руководствуются приведенными нормативными положениями во взаимосвязи с п.

5 Порядка медицинского освидетельствования граждан, намеревающихся усыновить (удочерить), взять под опеку (попечительство), в приемную или патронатную семью детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.

Согласно ему медицинское освидетельствование включает в себя исследование крови на гепатит С и определение антител к вирусу иммунодефицита человека в крови. То есть суды понимают оспариваемые нормативные положения как относящие гепатит С и ВИЧ-инфекцию к заболеваниям, препятствующим усыновлению.

КС РФ указал, что в своем Постановлении от 12 марта 2015 г.

№ 4-П, ссылаясь на заявление Объединенной программы ООН по ВИЧ/СПИДу и Международной организации по миграции об ограничениях права на передвижение в связи с ВИЧ/СПИДом, он отмечал: мировым сообществом признано, что наличие у лица ВИЧ-инфекции не должно рассматриваться в качестве создающего угрозу для здоровья населения, поскольку вирус иммунодефицита человека передается не через воздух либо общие носители, такие как еда или вода, а через контакты, которые почти всегда являются частными. При этом Суд указал, что, поскольку контакт усыновителя с ребенком может оказаться ближе, законодатель вправе проявлять осторожность в регулировании вопроса об усыновлении при наличии у усыновителя ВИЧ-инфекции или гепатита С. Ограничение на усыновление соответствующей категорией лиц направлено на то, чтобы не подвергать здоровье детей чрезмерному риску со стороны усыновителей, и само по себе не может расцениваться как нарушающее Конституцию РФ. 

Вместе с тем Суд постановил, что вводимые законодателем ограничения права на усыновление, включая юридическое оформление фактически сложившихся отношений, должны устанавливаться в интересах детей и не могут влечь снижения уровня социальной устроенности ребенка.

Кроме того, КС РФ неоднократно отмечал, что при установлении ограничений права законодатель должен использовать не чрезмерные, а только необходимые меры, и обеспечивать баланс конституционных ценностей, а также прав и законных интересов участников правоотношений.

Конституционный Суд отметил, что во взаимосвязи оспариваемые нормы  позволяют судам отказывать гражданину в усыновлении при формальном подтверждении одного только факта наличия у него ВИЧ-инфекции или гепатита С.

Тем самым исключается возможность учета заслуживающих внимания обстоятельств, в том числе свидетельствующих, что ребенок уже проживает в семье гражданина, намеревающегося его усыновить, а усыновление позволяет лишь юридически оформить сложившиеся между ними отношения родителя и ребенка, не увеличивая риски для его здоровья.

Таким образом, Конституционный Суд признал оспариваемые положения не соответствующими Конституции РФ в той мере, в какой они служат основанием для отказа лицу, инфицированному вирусом иммунодефицита человека или гепатитом С, в усыновлении ребенка, который проживает с этим лицом, если из установленных судом обстоятельств следует, что усыновление позволяет юридически оформить эти отношения и отвечает интересам ребенка. 

Комментируя постановление КС РФ, руководитель конституционной практики Адвокатской конторы «Аснис и партнеры» адвокат Дмитрий Кравченко отметил, что на первый взгляд оно выглядит обоснованным и сбалансированным.

«Без надлежащей медицинской квалификации сложно дать однозначную оценку тому, насколько правильно КС признал допустимым запрет усыновления детей людьми с соответствующими заболеваниями, – говорит он.

– Но, на мой взгляд, как минимум эту позицию нельзя оспорить ссылкой на признание международным сообществом соответствующих инфекций социально безопасными, потому что внутри семьи, как правильно отметил Суд, контакт между людьми более тесный, нежели общесоциальное взаимодействие.

Вероятность контактов бытового характера, через которые возможно заражение, в семье выше. С другой стороны, абсолютно верен посыл КС, согласно которому позиция суда должна основываться на конкретных обстоятельствах и принципах неухудшения положения и защиты интересов ребенка».

Адвокат добавил, что оставление Конституционным Судом высокой степени судебного усмотрения по данному вопросу является позитивной тенденцией.

«Российской системе правосудия, к сожалению, свойственен формализм – иногда в ущерб конституционно-правовым принципам и ценностям, в то время как правосудие, не основанное прежде всего на этих принципах, не может быть полностью сбалансированным.

Поэтому подобные указания для судебной практики – тем более в области семьи и детства, где правоприменение должно быть особенно тонким, – кажутся мне полезными», – заключил Дмитрий Кравченко.

С ним не согласился адвокат АБ «Хазов, Кашкин и партнеры» Евгений Тарасов.

По его мнению, постановление КС РФ является робким и половинчатым, оно может показаться прогрессивным, так как указывает на необходимость всестороннего исследования обстоятельств и учет сложившихся семейных связей, однако это не так.

«На мой взгляд, постановка вопроса о возможности усыновления ребенка лицами, инфицированными ВИЧ и гепатитом С, нарушает базовые права человека и порождает дискриминацию. И это в XXI веке! – подчеркнул он. – Это неоправданное вторжение государства в частную жизнь граждан.

Так скоро можно прийти и к идее отбирать детей из семей, где у родителей диагностирован гепатит С или ВИЧ». С точки зрения Евгения Тарасова, справедливым было бы постановление, полностью признающее имеющиеся ограничения неконституционными и предписывающее уделить внимание профилактике и борьбе с эпидемией ВИЧ в России.

Адвокат отдельно отметил, что в постановлении нет указания на возможность пересмотра дел, решения по которым были приняты ранее без учета выявленного конституционно-правового смысла. «Действительную пользу оно принесет только заявителям и тем, кто впредь столкнется с такой проблемой», – подвел итог Евгений Тарасов.

“Когда я узнала, то сутки ревела”. Мама, которая усыновила ребенка с ВИЧ

Погиб сын, родители решились на усыновление и вдруг узнали страшное… Тогда это был просто шок. Корреспондент Правмира Валерия Дикарева анонимно поговорила с мамой, которая усыновила мальчика с ВИЧ. И выяснилось, что есть вещи пострашнее вируса. Однако многое можно преодолеть, а в конце случилось чудо…

Более 10 лет назад в автомобильной катастрофе погиб наш 4-летний сын. И моя мама. Мы с мужем были в той же машине, остались живы. Первый год было просто страшное состояние, надо было понять, стоит жить или нет. Пытались найти почву под ногами. Помогла вера и верующие люди в первую очередь.

Священник приехал к нам и рассказал историю родителей пророка Самуила. У них тоже не было долго детей, поздно его родили. И дали обет посвятить ребенка Богу, если Господь даст им такое счастье. Это подразумевалось, что в 4 года он будет жить в храме, не с родителями. Получилось, что и наш сын ушел к Богу. Это в какой-то степени помогло пережить трагедию.

Первое время важно было понять, а зачем жить, если совершаются такие трагедии. И мы поняли, что стоит жить так, чтобы смерть сына и мамы не были напрасными. Для чего-то Бог оставил нас в этом мире. Первое время о детях мы вообще не думали. Но когда стало полегче, стали думать, но врачи поставили диагноз: вторичное бесплодие.

Лечение не помогало, ЭКО я делать не хотела. И появилась мысль, если есть где-то дети, у которых нет родителей, а мы хотим ребенка, то почему бы не принять его в семью.

Ну если Бог не дает, зачем надо изворачиваться и выше головы прыгать. Я стала шерстить интернет. Прошло полтора года. Тогда же не было никаких школ приемных родителей, я читала живые рассказы, где люди писали о проблемах.

И это мне очень помогло. Меня многое пугало и сомнения были тоже.

Да, психологи правы, что не самый лучший вариант — приемные родители, которые потеряли ребенка и сразу хотят кого-то усыновить. Особенного того же пола. И чаще всего их поджидает разочарование. Но мы, похоже исключение из правил. У нас такого не было. Мы четко понимали, что это другой ребенок и не пытались его сравнивать. Это другая история и судьба.

Месячного ребенка с золотыми кудрями и голубыми глазами мы не требовали, но хотели все-таки маленького. Мы не готовы были брать подростка или ребенка с физическими ограничениями, у нас на это не было ресурса.

Тогда уже появился фонд “Отказники”, и у них я просматривала базу. И мы увидели Ваньку, ему было почти 3 года на тот момент. Но у нас пока не было документов, информацию о нем не давали. И как-то он нам запал.

 

И вот собрали доки, я звоню регоператору, и она мне сообщает: Девушка, мол, у ребенка диагноз ВИЧ. И это был просто шок в 2009 году. Я вообще не была к этому готова.

Но почему-то я сказала оператору: “А если мы все-таки решим приехать?” А она отвечает: “Девушка, вы вообще понимаете, что я вам сказала? Вы вообще хоть посоветуйтесь с близкими”. И дальше начала напирать.

Но я настояла, чтобы она сказала, куда нам обращаться дальше. 

Положив трубку, я сутки ревела. Все было ужасно, выбрали ребенка, а теперь что, предательство получается? Будто клеймо на нем. Про ВИЧ я тогда знала немного. Муж, когда услышал, сказал, ну точно нет, мы с этим не справимся.

Но я тем не менее стала звонить и писать на почту волонтерам, узнавать информацию о ВИЧ. Оказалось, что это не так страшно, как выглядит. Если принимать терапию, то человек не заразен и может долго жить.

И что он имеет право ходить и в школу и в детский сад.

В общем, это было время внутренней борьбы. Муж со временем тоже со мной согласился. Мы подумали, ну почему вот так получается: мы столкнулись с проблемой, хотели взять ребенка, а потом узнали про диагноз, и все, отказываемся. И будто кто-то другой должен решать эти проблемы. Почему это не мы можем быть? Почему нам не взять и не изменить судьбу этого ребенка? 

Его мать — героиновая наркоманка с десятилетним стажем

Когда мы все точно решили, то полегчало. Позвонили в регион, сказали, что готовы приехать. Нам все удивлялись и спрашивали, а зачем нам это надо. Когда Ваньку вывели, он к нам радостно пошел, был веселый, хватал наши сумки, шебуршал.

Тогда мы еще не знали о расстройстве привязанности. Забегая вперед, скажу, что у нашей следующей приемной дочери Наташи реакция была совершенно другая: она боялась и пряталась, и это как раз нормально.

А человек с нарушением привязанности готов идти к любому, но по-настоящему не может привязаться ни к кому.

Ничего особенного я не чувствовала, кроме того, что маленький несчастный ребенок в беде — от него отказалась мать, и это ненормальная ситуация. Я поняла, что есть гиперактивность, но была уверенность, что любовь все вылечит.

Я просто увидела ребенка, мне его стало жалко, я поняла, что нужно ему помочь. И все.

Его мать — героиновая наркоманка с десятилетним стажем. И во время беременности она кололась, была больна сифилисом, и после родов от ребенка отказалась. Он родился недоношенным, в состоянии наркотического опьянения, его выводили препаратами. 6 месяцев он лежал в боксе инфекционной больницы один-одинешенек.

Оказавшись дома, мы сразу пошли в диспансер КВД, там очень адекватная женщина была. Она спокойно разговаривала и не делала какие-то огромные глаза. Рассказала, где наблюдаются дети, какие анализы и как часто сдавать. Потом мы боялись, как воспримут в поликлинике. Шла туда со страхом, перечитав законы. Почитала советы, что говорить. Есть закон о неразглашении, например.

Через полтора-два года мы сделали попытку отдать в детский сад. Заведующая поликлиники сказала, что в карте можно написать врожденное недоразвитие иммунной системы. В саду вопросов не было. Но в итоге не получилось, он безобразно там себя вел и бесконечно болел.

Друзьям мы рассказывали постепенно, они отнеслись с пониманием. Первую подругу, у которой были маленькие дети,  я решила предупредить и написала ей, что это не заразно, но ты сама решай. Она ответила, что все нормально. А родителям мужа мы как раз не сказали, но год назад выяснилось, что бабушка догадалась сама. 

Ребенку о диагнозе мы до сих пор не рассказали. У него все-таки задержка развития. Ему 13, а на вид будто 9. Ему нужно принимать таблетки два раза в день. И он никогда об этом не спрашивал. Только в этом году начал. Я ответила, что у него в крови недостаточно лимфоцитов, и лекарства ему помогают.

Все постепенно. Мы и на улицу в первый год выпускали его на 5-10 минут. Через какое-то время он созрел гулять полчаса, потом дозрел до другого двора. Сейчас он ездит по всему городу. И мы понимаем, что он не накосячит сильно. И с ВИЧ тоже самое. Как только мы поймем, что он не будет разглашать это каждому встречному, мы расскажем.

Он позволил держать себя за руку только спустя четыре года

Когда мы ехали домой из детского дома, у Вани была улыбка на лице. Он улыбался, даже если происходило что-то нехорошее. Как только приехали домой, стал проявлять оппозиционное поведение. Все делал назло.

ОВР (оппозиционно-вызывающее расстройство — прим.ред.) сохраняется и спустя 10 лет. Но сейчас, конечно, стало легче, чем в начале. Мы научились правильнее реагировать на Ванино поведение, контролировать свои эмоции. И сын стал более адекватно себя вести.

Для него нет авторитетов. Ребенку необходим значимый взрослый, который обнимет, когда плохо, решит проблему, когда болит и так далее. У отказника что? Он рыдает — к нему никто не подходит.

Ему страшно — его не успокаивают. Он не хочет есть — ему тыкают еду, когда хочет, никто не побеспокоится, если по графику не положено.

Из-за этого у ребенка складывается огромное недоверие к миру, к людям.

Любому человеку важно, чтобы на него обратили внимание. И единственный способ — сделать какую-то пакость, чтобы пришли и на тебя наорали хотя бы.

Если надо тихо что-то делать, Ваня специально делал громко, просили не рвать — он рвал, надо беречь вещь, а он ломает. Пытаешься учить — он не принимает твоих советов.

Я могла с ним рисовать, строить, лепить, а он все ломал и разбрасывал с веселым лицом.

И первые полтора года пыталась любовью, вниманием, объяснениями изменить ситуацию, но это не приносило должного результата. Я тогда не знала, что реактивное расстройство привязанности страшнее, чем ВИЧ. Многого себе не представляла. ВИЧ можно контролировать препаратами, человек может жить довольно долго.

И в обществе восприятие меняется. С РРП (реактивное расстройство привязанности — прим.ред.) сложнее, для излечения необходима очень грамотная психотерапевтическая реабилитация. То есть родителю одному, без помощи тематического психотерапевта, не справиться.

На мой взгляд, даже легкая умственная отсталость у ребенка лучше, чем РРП. 

Реактивное расстройство привязанности детского возраста (англ. reactive attachment disorder, RAD) — психическое расстройство, возникающее в результате отсутствия тесного эмоционального контакта с родителями. Выражается в боязливости, повышенной настороженности, плохом взаимодействии со сверстниками, агрессии и аутоагрессии.

Источник: Wikipedia

Он позволил держать себя за руку только спустя четыре года.  До этого ни обниманий, ни целований, ничего. Сплошная радость к другим людям. Было очень тяжело. Но не было мысли вернуть.

Моя сестра потом сказала: “Я думала, ты сойдешь с ума. Тебе не говорила, чтобы еще больше не подкосить”. Но какой-то был потенциал внутренний, что надо помочь человеку, а отчаяние — это неконструктивно.

Надо делать, что можешь и будь, что будет.

В какой-то момент я поняла, что либо сойду с ума и прибью этого ребенка, либо перестану позволять над собой издеваться. Сейчас я знаю, что это из-за его травмы. И спустя два года я от нежностей перешла к дисциплине и выстраиванию границ.

Например, я сова, а он просыпался в 6 утра и начинал долбить в стенку, курочить что-то и ломать. Я выкладываюсь за день и мне важно проснуться тогда, когда мне комфортно.

Когда он начинал громко вести себя утром, я говорила, что тогда отправляю его в детскую и закрываю дверь. Естественно, он начинал делать такое, чтобы все прибежали с вытаращенными глазами и его выпустили.

Я приходила и спокойно говорила: “Ты мог посидеть полчаса, но если будешь продолжать, придется увеличить время”. Ставила таймер.

Это очень помогло. Например, в детской было лего, которое мы постоянно покупали, а он никогда не строил из него ничего. И во время этих таймаутов он вдруг стал заниматься конструктором. Вдруг стал вырезать и клеить кукол из бумаги. Появились созидательные моменты. Мы поняли, что у него есть творческие способности. 

Дочь выбрала меня, как человека, которому можно доверять

Потом мы поняли, что готовы принять и еще одного ребенка. Неправильно, чтобы Ваня занимал все наше пространство и был таким пупом земли. И мы не жалеем. Через три года поехали за дочкой. Наташа полтора года жила с родной мамой, а потом та привела ее в больницу и написала отказ от ребенка. 

Я помню, как дочь шла к нам по длинному коридору. Муж говорит, что сразу понял, она может быть нашим ребенком. Она была маленькая, очень настороженная.

Нам рассказывали, что первое время в больнице девочка просто стояла столбиком и ждала маму.

Наша дочка не попала в казенные дома, жила с неблагополучной матерью, которая не была садисткой, и такая ситуация лучше, чем у Вани. Пускай мать непутевая, но ребенку так лучше, чем если бы он попал в больницу, где к детям вообще не подходят. 

Наташа всю дорогу рыдала и заснула, обессиленная. И это как раз более здоровая ситуация, чем у Вани, который постоянно улыбался.

Адаптация была, конечно. Дома она со временем поняла, что ей никто не сделает зла. Дочь выбрала меня, как человека, которому можно доверять. И стала слушаться, находиться в контакте. Хотя было понятно, что это девушка с характером.

Ей пришлось рано повзрослеть, и несмотря на то, что ей было год и восемь месяцев, казалось, будто все четыре года. При этом заговорила она только в три. С Ваней, конечно, земля и небо. Он ее третирует, но Наташа и сейчас к нему привязана.

А потом случилось чудо. Никаких детей мы больше не хотели. И возраст немолодой и вообще, двое детей — достаточно. Мы как раз собирались в отпуск, я заметила, что организмом творится что-то неладное, и за три дня до вылета решила сходить к врачу. Она мне: “Беременность!” Я говорю: “Да не может быть!” Причем срок два месяца.

А мы вообще не готовы. Конечно, это чудо. Но и растерянность. И понимание, что есть вещи, которые от тебя не зависят. Я пришла в этот же день к мужу: “Все, никуда не едем, я беременная”.

Он так сел на диван: “Чего?” А у меня после аварии был инсульт, меня парализовало, но потом все восстановилось. И недавно  снова разладилось, проблемы с мелкой моторикой левой руки и так далее.

Поэтому были переживания, а как я буду вынашивать и рожать.

Беременность очень хорошо повлияла на всех детей. Они наблюдали как возникает ребенок, как относятся к этому в здоровой семье, как увеличивается живот, потом увидели его маленького. У Вани невероятная нежность к младшей.

Психологи говорят, что он видит себя в этом ребенке. Хотя он по-прежнему может, например, машинкой на нее наехать, чтобы она заверещала и мы прибежали. При этом дочь — единственный человек, кого он обнимает и целует.

 

Детей с ВИЧ сейчас уже чаще разбирают из детских домов. Не знаю почему, но эти дети очень красивые. Будто компенсация за то, что с ними произошло. Приемным родителям могу посоветовать — не бояться принимать таких деток.

Лекарства выдаются бесплатно, отношение в обществе меняется. А вот с диагнозом расстройство привязанности сложнее.

Надо быть очень сильным, хорошо подготовленным по теме, ресурсным родителем, чтобы успешно реабилитировать ребенка с РРП.

Я такой человек, который не бывает абсолютно счастлив, я всегда буду искать какую-то проблему.

Но месяц назад был один день, когда сначала похвалили Ваню и отправили его рисунок на конкурс, а про Наташу сказали в школе, что она одна из лучших. И я шла по улице, широко улыбаясь. Все-таки нужна какая-то успешность.

Потому что ты, в основном, трудишься, трудишься и будто месяцами без результата. В любом случае, я благодарна Богу за ту жизнь, которая у меня есть.